Вечер сутки разделит, как катет,
Тихо вцепится в майское солнце.
Обречённому в остов кровати
Так вцепиться одно остаётся.
Я прожил то ль с лихвой, то ль немного.
Об одном до сих пор я не знаю –
Идя к Богу, в дорогу, к порогу,
Я на что это всё обрекаю.
Вроде, выбор теперь невелик –
Ямы, дождь и закрытая дверь.
А в окне те же пыльные полки книг,
Пустота, как итог потерь.
И казалось, что был всегда выбор –
Там за дверью накрытый стол,
За уборкой случайно рассыпанный корм для рыбок
На ещё не помытый пол…
Дни, как врученный ей дневник,
Хоть писать ты желай, не желай.
Выбор двойственен и невелик…
Да и выбор ли - ад или рай?
Вечер в небо вцепился, как в бакен,
В жизни в самую круговерть.
Я пишу ей сейчас на всякий:
Здравствуй, недорогая смерть;
За молчанием этих окон
Ещё кажется жизни следы
Есть, коль снова взять томик Блока
И в акварий налить воды.
И, помыв наконец полы,
Записать – на сегодня хватит…
И, вцепившись в кадык, прошептать – где же ты,
Стукнув память об остов кровати.
Чтоб, как в пальце заныла боль,
Веря, после неё станет легче.
Соль, соль, соль. Вкупе боль. Триоль.
Просто дождь звал на танец вечер.