Старые гнезда в кистях голых прутьев апреля,
В русле топляк, под мостками в авоське улов,
Запах реки, прошлогодняя сырость в траве и
Дымный рассвет заалел меж прибрежных стволов.

В устье ручья переливы, наплавы, оплывы,
Утка нырнет, и круги разойдутся с ленцой...
Над подмываемым в дни половодья обрывом
Вербы набухли к утру золотистой пыльцой.

Что же, так заведено... Этой силой от века
Принято к веку, что тянутся вверх этажи.
Солнцеворот одиночеств и близости, эхом -
Игры и классы, куда б не текла эта жизнь.

Но за сплочёнными в окнах высоток огнями,
С веком сим как не роднись, и себя не неволь,
Каждый вопрос - словно к небу подброшенный камень,
Каждая даль, что навек уходящая боль, -

Сидя поодаль на брёвнышках, думал бродяга,
И отзывалось в глуби - Это я говорю?
Или затылок гудел, и опростана фляга,
Или над капищем вновь голосит гамаюн?

Годы за нами, с быльём перемешаны годы...
Поздний маяк ли по курсу, попутный квазар
Памяти, да и пускай, пополам с непогодой
В полной воде захлебнутся, как прежде, глаза.

И с благодарностью новый виток принимая,
Встреч перелетных пернатых крикливой порой,
С первым теплом и пыльцой возвращаются маю
Звезды рассветов и рыхлый туман над рекой.