Катилась медленно тесёмка
вдоль горловины, как петля
сжимала томно, сладко, больно,
твердила на ухо: — Нельзя!
Сними,
сними,
отдай хозяйке.
Не по размеру, не к лицу.
Себя в хлопчатое попроще
ты облицуй.
Делила нить напополам
изнанки нежное начало,
я не дыша у шкафа встала.
Но я отдам.
Стрельнув однажды сигарету,
одна в затяг тяну финал,
снаружи мелового круга —
пусть будет друг?
Не надо друга —
я слишком помню рот,
и ворот,
который смертно обнимал.