Холестерин... «Как много в этом звуке...» Когда его много, это большое богатство. И не так просто его нажить. Нужны годы. Однако... Один мой знакомый говорил, что лучше иметь небольшой счет в банке, чем много холестерина в кровеносных сосудах. И он прав. Ну скажите, зачем сосудам холестерин, если он их забивает, а кровь перестает поступать в сердце?
Кто бы мне это раньше объяснил. Кто бы мне сказал, что это будет расплата за вкусно и бурно прожитые годы. Да как будто бы я тогда послушал этого мудреца. А сегодня я сам такой мудрец. Это потому, что я узнал, что такое холестерин. Что такое, когда его много.
Это – боль в груди. Это когда нечем дышать. Это когда твое сердце перестает работать.
Становясь все более образованным в этой области, я оказался в больнице. Мне повезло. Больница находилась не в городе Ростове, где я прожил почти всю свою жизнь, а в Тверии, одном из красивейших городов Израиля. Я лежал в хорошой палате, чувствовал себя прекрасно и просил врачей отпустить меня домой. И хоть сердце работало как швейцарские часы, а пульс был как у космонавта, что-то врачам не позволяло выполнить мою просьбу.
Больница «Пурия» расположена в прекрасном месте. Из окна палаты открывается красивая панорама гор Галилеи, роскошный поселок, утопающий в зелени, рядом серебристое пшеничное поле. Приходит мысль, что это санаторий...
В дымке тают горы Галилеи,
Много здесь сошлось святых дорог.
Домики средь зелени белеют,
Тихо веет легкий ветерок.
Вид красив. И Б-гом он храним,
Так бы и лежал я в бейт-холим*,
Да, боюсь, на это нет здоровья.
Гаснут свечи...тихо в изголовье.
Признаюсь честно, тогда мне было не до красот Галилеи. Время медленно тянется не только на необитаемом острове. В больничной палате то же самое. Особенно, если учесть, что мои соседи по палате не говорили по русски, а я на иврите с лежащим на первой от двери кровати раввином, на арабском с лежащим рядом со мной арабом. Возраст у нас был примерно один, жизнь мы прожили разную, но, видимо, было что-то в ней общее, раз мы оказались в одной палате и по одной причине.
А, когда лежишь, то либо о чем-то думаешь, либо что-то пишешь. Думал я только о том, как бы поскорее попасть домой. А писать я действительно писал. В тот день я написал стихотворение, которое назвал «Межа».
Ужель судьба моя - больничная кровать,
Сегодня мой удел – лежать, лежать, лежать.
Здоровый и больной, кто скажет, где межа;
В созвездии Пегаса иль Стожар.
А может быть на этой бренной, на Земле,
Где все идет по Б-гом данной колее,
Которую мы все зовем судьбой,
И с ней безропотно шагаем в мир иной.
Приближался вечер. Пришли мои родные меня проведать и приятно скоротать мое больничное время. Мы вышли в коридор, уселись в креслица. Замечательно, когда рядом с тобой жена, дочь и зять. Чувствуешь себя богатым и счастливым. Счастливым в полной мере. Рассказав им все мои переживания из-за того, что день проведен в больнице без всякой, как мне казалось, пользы, и высказав все недовольство врачами, не отпустившими меня домой, я подошел к сокровенному. К своим стихам. Ну скажите, пожалуйста, кому, как не им, слушать мои стихи? И я прочитал «Межу». И все. Остальное узнал через несколько дней. Дальше было то, о чем мне наперебой и сразу говорили впоследствии и жена, и дочь, и зять.
Я закончил читать стихотворение, и моя голова опустилась на плечо Елены. Я ее вам не представил? Это моя жена. Она сидела рядом со мной и решила, что я намеренно положил голову ей на плечо. Но сидевшая напротив дочь Галя, увидев эту идиллическую картину, стремглав кинулась к «тахане» - медсестринскому посту и позвала на помощь. Доктор Марина и медсестры тут же оказались возле. Откуда-то появилась каталка и меня, бездыханного, увезли в палату. Что они делали, никто мне впоследствии не смог рассказать.
Через некоторое время сознание вернулось ко мне. Слева стояла доктор Марина и что-то делала с моей грудью, справа доктор Аркадий почему-то держал мою руку. До меня донесся голос Марины: «Как Вы себя чувствуете?» Я задумался. У меня ничто не болело и я ничего не ощущал. Мыслей, как ни странно, тоже не было. «Хорошо»,- ответил я. Лица врачей исчезли. Мне казалось, что я один. Хорошо мне было или плохо, я не понимал, я просто ничего не ощущал. Остальное я знаю из рассказов. Сбивчивых, сумбурных и порой противоречивых...
В коридоре у меня остановилось сердце. Тромб перекрыл путь крови к нему. Но тогда еще никто не понял, что же со мной произошло. Просто сердце перестало работать. Врачам удалось, привезя меня в палату, заставить сердце вновь начать свой бег. Я думаю, что врачам просто Бог помог. Как бы то ни было, но сердце вновь забилось. Подключив меня датчиками к приборам, поставив капельницу, разжижающую кровь, врачи ушли. Возле меня остались родные.
Вдруг в груди появилась боль. Она стала нарастать, усиливаться, охватила всю грудь, схватила меня за горло. Все исчезло. Меня не стало...
Из рассказов. Когда баллон в капельнице опустел, Галина пошла сказать врачам, чтобы они его заменили. Володя, мой зять, и Елена сидели возле меня и смотрели то на меня, то на приборы, выписывающие синусоиду моей жизни, давление, пульс, что-то еще. Вдруг вместо синусоиды пошла прямая, а там, где были цифры, показывающие величину пульса и давления, появились одни нули.
Володя решил, что приборы испортились. Елена сидела, ничего не понимая. В палату вошла Галина. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что же со мной произошло. Она тут же вызвала врачей. Их реакция была неожиданной. Первым делом они выгнали из палаты всех, включая и больных. Что они со мной делали, никто не знает, вероятно, то, что называется интенсивной терапией. Главное - мое сердце вновь заработало. Тромб еще раз посторонился.
Уже потом, после реанимации, я написал:
Творец! Скажи мне, чья рука святая
Меня рванула из когтистой лапы?
Кто был со мною в этот час тревожный,
Законами Земли пренебрегая?
Кто вел руками, страстью эскулапов?
Кто вызов царства смерти сделал ложным?
Где та рука, что мне сосуд открыла
И, чудо сотворив, куда-то воспарила?
Да, действительно в течение короткого времени тромб дважды останавливал сердце и... дважды отодвигался в сторону, давая шанс. Но тромб существовал и в третий раз в сторону уже мог не сдвинуться. Операция, ювелирно проведенная хирургами, привела к удалению тромба. Далее были двое суток реанимации... И вновь больничная палата.
Три койки в ряд –
Больничная палата...
Лежат оле хадаш**, араб, раввин,
Три по несчастью брата.
Жизнь прожили они,
Дожили до седин.
Больничная палата -
На всех троих здесь Б-г один!
Действительно, здесь, в больнице куда-то прочь ушли разные мысли, чувства, отношения. У всех осталось одно – желание жить и сопереживание за ближнего. А ближними были соседи по палате. И когда раввина везли на цинтур (обследование кровеносных сосудов с последующей их очисткой), лежащий рядом араб пожелал ему здоровья и благополучия. И, клянусь, он сделал это от всего сердца.
Пытаясь осмыслить происшедшее со мной и ощущение «ухода», я написал:
Все было просто, прозаично,
Сверкало солнце во всю мощь свою привычно,
Сомкнулась мгла, и все ушло, и все исчезло,
Остался мрак густой, осталась только бездна.
И вот я лежу и не торопясь выздоравливаю. Врачи, заходя в палату, уже не боятся, что я вновь «выкину» какой-либо фортель. Приходит аппетит, вновь приятно сияет солнце, а за окном в поле колосится пшеница.
И захотелось жить, творить, радоваться жизни. И родились строки, приведенные выше, и те, что не попали в этот рассказ. И каждое стихотворение как сгусток крови, выплеснувшийся наружу.
Мои стихи как сгустки крови,
Осевшие внутри груди,
Когда уж нет ни сил, ни воли,
И мрак кромешный впереди.
Как выплеск всеохватной боли,
Все сжавшей хищною рукой,
Когда лежишь и ждешь...Доколе,
Доколе ждать тебя, покой...
Как робкий луч святой надежды,
И зазвучат стихи как прежде.
И тогда думаешь о времени, о жизни, о будущем:
Время ль есть на переосмысление,
Всего, что было или быть могло?
А, может быть, осталось лишь мгновение
И места новым строкам не дано?
И будут ли под светлыми лучами
Без ложной грусти и тяжелых дум,
Взрастать стихи без горечи, печали?
Что сможет сделать воспаленный ум.
И приходят мысли, что холестерин живет во мне, живет во многих из нас, и что-то надо делать. Ведь не всегда Бог будет приходить на помощь. И не всегда врачи окажутся рядом. А что? Нет ответа...

*-бейт-холим (иврит)-больница
**-оле хадаш (иврит)-новый репатриант.


Январь 2008 г