Лежу, задыхаюсь, весь в страшных мученьях:
Последнего вздоха, что нам наслаждением
Являлось по жизни, являлось с рожденья,
Лишён пред кончиной, уходом в забвение.
Казалось бы, малость, вдох-выдох простой,
Но даже его я, лишённый судьбой,
Уже не имею, совсем обездолел
И даже на близких взглянуть я не волен,
Лишь взгляд терапевта, и то из-под маски,
Чьи руки в резине с бесстрастною лаской
Прикрыли глаза, отключили приборы
Устало, неспешно, без разговора.