Катки накатом прут на катакомбы. Чернеют. Черепахи. …Второпях я вывожу гулять сырые бомбы, на съеденных ракушками цепях. Не жать полей, не выжимать улыбок и не жалеть… и много-много - «не»… Мой твёрдый мир вдруг стал так страшно зыбок и я зыбка… Как свадьба на войне. Кричу одной единственною нотой. Хочу и буду!… это лучше чем - Молчание - диета идиотов… И золото добытое ничем… И если я в отчаянном угаре обрежу косы в центре куража, мне заорут – талантливый ты «парень»! Ломай, круши, влюбляйся… не рожай! Что я теперь… в смятении от Прада… Я всё могла! Но всё уже – нули. С рук листопад – разменные рубли. Старей старик на чашку лимонада… смелей вдова на рюмочку шабли… А мне оставь касание локтями в толпе, где няни нимб сгибают в ромб, ракушек, что пресытились цепями и раскалённых ямбов вместо бомб. Но всё стоит… Как гибнут берлиозы… Не подступают армии и ком. И я стою… И плачу ни о ком и доит март несчастные берёзы, чтоб захлебнуться тёплым молоком.
|