Поскользнёшься на мокром, споткнёшься о сушь, С края жизни слетая. Между градом и степью – лишь скорбная глушь. День родительский мая Вслед за туфлями бросил вдогон башмаки, По асфальту – покрышки. Выше пояса нынче взросли сорняки, Граблей ждут и мотыжки. Изумрудная спинка да белый живот И янтарные глазки – Тихо ящерка возле могилок живёт, Как хранитель из сказки. Не боится меня – подбегает к ногам И стоит, не уходит. Делит горькое горе со мной пополам, Не мешает работе. Заскорузлые стебли в колючих шипах Под ударами гнутся. Всё едино – и слёзы, и пот – на губах, И мозоли на руцех. Кладенцом я взмахну: «Раззудись-ка, плечо, На Горыныча шеи!» Засвистел, вдохновляя на подвиг, сверчок В куширях у аллеи. Две свечи восковые сгорели давно В недалёкой часовне. Распакую припасы, открою вино, Хлеба дам ей, как ровне: – Кушай, ящерка, милый мой сторож могил, Помяни маму с папой. Сорняков – змей-горынычей – я победил Не мечом, так лопатой… Поскользнёшься на мокром, споткнёшься о сушь, С края жизни слетая. Между градом и степью – лишь скорбная глушь И печаль вековая. Старикам я отвесил поклон поясной, Обошёл животинку. Солнце гладило жарко, прощаясь с весной Изумрудную спинку.
|