Прошли века, как дни недели,
Воды немало утекло,
Мы воскресить их захотели…..
Травой да мхом все поросло.

Лишь он один вверх устремленный
Стоит, взирая в небеса,
Близкий такой и отдаленный
Не чьи не слыша голоса.

Менгир – высокий длинный камень
Стоит ветрам, дождям назло,
Чувств больше не настигнет пламень
В нем солнце сердце все прожгло.

Когда-то здесь переселенцы,
Устав от жизни кочевой,
С новой все начали страницы
В этих местах найдя покой.

«Богом дана за веру и страданья
Эта земля!» - кричали старики.
«Дар божий – Феодосия», - без колебания
Имя дано было скитальцами с руки.

Они зажили, прославляя бога,
В семьях рождались лишь богатыри,
Исчезла навсегда в душе тревога,
Мир и покой господствовал внутри.

Дети росли, с годами возмужали
Дружбы их крепкой не разлить водой,
От силы их враги все отступали,
Никто не смел, пойти на них войной.

Менгир средь великанов выделялся
Ловкостью, силой и своим умом,
Он с юных лет здесь лидером считался
И никогда никто не пожалел о том.

Лучший в охоте, в скачках тоже лучший,
В военном деле был хитрее всех,
Он словно ветер всюду вездесущий,
В жизни его преследовал успех.

Боги, взирая сверху, любовались,
Гордясь творением, детищем своим,
Любви богиня хитро улыбалась, -
«Время покажет», - говорила им.

И вот одевшись в девушку простую,
В мятой одежде, с сажей на лице,
Она вошла в деревню и такую
Встретили гостью на своем крыльце.

Умывшись и сменив наряды,
Гостья слепила всех своей красой,
Ее улыбка стала, как награда
И стар и млад свой потерял покой.

Один Менгир смотрел на все сурово,
Нервно сжимая пальцы в кулаки,
Видя на что, она была готова,
Сердца друзей кромсая на куски.

Она же улыбалась всем в деревне,
К кому-то подойдет и он в ее плену,
К кому-то прикоснется, как в дурмане
В ее глазах безвольно утонув.

Менгир все чаще удалялся
В горы иль в степь и вот неделю нет,
На час иль два в деревне появлялся
И снова пропадает его след.

Как-то вернувшись, сердце защемило,
Увидев сору двух своих друзей,
А девушка его встречала мило,
Словно к их соре дела нету ей.

Причиной сор была эта девица.
Ревность, как яд в сердца она ввела,
Порхая по деревне, словно птица,
Жар, как огонь надежды принесла.

«Здравствуй Менгир! Я рада нашей встрече!
Тебя в деревне не могу застать….»
И словно мед, так сладки ее речи,
А тонкий стан так хочется обнять.

«Есть разговор», - облизывая губы,
Что перестали слушаться его,
Волю собрав, сцепивший крепко зубы
Не слышал и не видел ничего.

Она безмолвная зашла в его жилище,
Менгир боялся на нее взглянуть,
Душа богатыря сгорала в пепелище,
Любви огонь не в силах он задуть.

«Довольно! Убирайся из деревни!
Своим приходом ты раздор внесла.
Хочешь я стану на колени!?
Лишь только б ты скорей от нас ушла».

Он говорил, а сам страдал от боли,
Что разъедала там, где-то внутри,
Всю силу исчерпал он богатырской воли
Себе, внушая, - «Только не смотри».

«Что ты родной», - она к нему прижалась,
Ее тепло насквозь тело прожгло
И силы сдерживаться больше не осталось,
Его в пучину страсти унесло.

Вот так в объятьях их друзья застали,
Что ждали нервно девушку свою,
Глаза их в гневе яростью пылали,
Каждый кричал, что – «Я ее люблю!»

На улице Менгир во всем признался,
Что чувств своих сдержать не в силах он,
В кольце друзей, жаждущих мести, оказался
Кровавый не желая наносить урон.

Один удар, потом второй от друга,
Бежала кровь, стекла по виску,
За девушку росла в душе тревога,
Без глаз любимой чувствовал тоску.

Он не заметил, как она пропала
В кровавой драке делая просвет,
Не видел он и чтоб она страдала,
В драке кружась, искал девичий след.

Земля тряслась от топота, падений
Прося пощады у богов святых,
Скрыть не смогли своих те возмущений
И усмирять пытались снова их.

Но тщетны все были попытки,
Словно пожар конфликт сжигал людей,
Исчезли навсегда с их лиц улыбки,
Стали они похожи на зверей.

Громом о гневе боги огласили,
Его раскаты холодили кровь,
Но великаны бились, что есть силы
Удары, нанося друг другу вновь и вновь.

Гнев громовержца вышел за пределы,
Он молнии в богатырей послал,-
«Смертные ослушаться посмели!» -
В ярости с неба прокричал.

В Менгира первая из молний вдруг попала,
Он в камень превратился на глазах,
Родная мать к нему в слезах взывала
Всех обуял панический животный страх.

И побежали великаны в рассыпную
Подальше от родных, любимых сердцу мест,
Чтоб отыскать судьбу себе другую
Не понимая, что несут все тот же крест.

Гнев божий все ж не унимался,
Бегущих молнии сражали без труда
И как бы скрыться каждый не старался,
В высокий камень превращался навсегда.

Богов гнев стих, с небес они смотрели,
Как разбросало великанов по земле
Их пожалеть сердца вдруг захотели,
Играя роль спасителей в судьбе.

Так дважды в год - зимой и летом,
В солнцестоянье, их оживляли вновь,
Не ждать, не думать камни не могли об этом
Ради тех дней бурлили в жилах кровь.

Боги давали шанс им разомнутся,
Тело омыть, глотнуть живой воды,
На место тут же в этот день вернуться,
Чтоб не навлечь еще одной беды.

Вот так стоят века эти менгиры,
Взирая в небо, веря в чудеса,
Их воспевают с жалостью сатиры
Только безмолвно тихи небеса.