***
Боже, зашей мне глаза цыганской иглой!
Силы нет больше смотреть бредовый блокбастер.
Но сердце Ты крепко сжимаешь - и капает гной.
Как он противен и мне.
Я терплю, добрый Пастырь.
Тянется лента о выходках пекла. Клешня
мир нагибает к пиле кривозубой то ниже,
то выпускает…
Я помню: Ты любишь меня,
злого мальчишку, в провал навострившего лыжи.
***
Как черви в гуще теплого навоза,
так жили мы и так хотели б жить.
Но корка лопается: чудо-роза,
бутон огромный начал ворожить,
расталкивая кокон лепестками,
обрушивая стенки в синеву.
И я, дрожа, как в лихорадке, замер,
теряя все, но веря лишь ему!
***
Соломинка Иисусовой молитвы
прочней всего на свете.
И не плачь,
мой брат,
что мы утратили права
на кругосветный фирменный круиз
под этим стираным, линялым флагом.
Не сетуй, что у кассы вдруг
в карман дырявый
вывалился наш
билет на уплывающий «Титаник».
Ушел.
Помашем с пристани платком.
***
Подобье дома и семьи
однажды кончится со смертью.
Увидят близкие твои,
как утлый челн сольется с твердью.
Им больше не принадлежа,
без прав на оклик, переписку,
подобьем юркого стрижа
оставишь родину-садистку.
***
На черепках, на глиняных табличках,
на изваяньях и могильных плитах,
в полуистлевших свитках добралось
взволнованное слово до потомков.
Протестом против вечной черноты,
отпором ужасу развоплощенья,
молением, несметноустым «Нет»!..
Как далеко еще тогда мы были
от горькой и спасительной Голгофы.
А ныне – вот она: смотри и веруй!
Но Ахерон, как никогда, широк,
разлившись между будущим и прошлым…
И слово лжет, запутывает пряди
состарившихся навсегда времен,
и рассыпаются мгновенно в пыль,
валясь со спусков, глянцевые книги!
***
Бледной несметною саранчой
снег налетает с днепровских склонов,
прядает, ищет тепло и покой,
мягко стучится в стекла вагонов.
Радостно мерзнет глупый бигборд
с полуодетой хитрой девицей.
Если мне скажут: «Киев не тот»,
«Киева нет», - возражу я сторицей.
Вспомнить хотя бы его и себя,
вызволив сердце из летаргии,
словно ищейка, могилу скребя,
где притаились черты дорогие.
29.12.2008.
***
Расплетай затянутые узы –
пуповину тягостной земли.
Планы, страсти, хлопоты, обузы
наземь с холки взмыленной вали.
Стоп, машина, дальше нет дороги!
Кто-то врет про свет и про тоннель.
Вспоминай, что в детстве знал о Боге,
рай буквально видя, а не в щель.
***
«Госдепартамент США выделил 700 тысяч долларов на создание программы по консервации и реставрации руин Вавилона»
Все верно: перед тем, как пасть,
должна быть вновь на троне Древняя Блудница.
Должна быть напомажена, завита,
надушена, наряжена в шелка,
иметь покрытые перстнями пальцы
и серьги с камушками в жирных мочках,
гадюку ожерелья на груди.
Скелет покрыться должен свежим мясом,
захохотать, блестя зубами, алчный рот,
и вновь потечь вино в мешок желудка…
Как будто образ этот не был проклят,
как будто тень умеет воскресать,
как будто ей, колдунье, неизвестно,
что ждет ее: звериный рык, зола!
***
Нет Земли. Нет других планет.
Непроглядна Сибирь Вселенной.
Только Ты и Нетварный Свет,
только Ты и Твой дар бесценный.
Создал твердь и распят был здесь,
как хозяин, убитый гостем.
Ты Христос, ты Благая Весть,
Новый Город дал мерить тростью
Иоанну, и тот нашел,
что прекраснее нету чуда.
Все закончится хорошо.
Заберешь Ты меня отсюда.
Кольцо
Злых, нетерпимых Олимпийцев,
развратных, мстительных, жестоких,
чревоугодников и пьяниц,
на роскошь падких интриганов,
всегда чужих, всегда далеких,
как в душе, скрытых нервной шторкой
непроницаемой завесы
из облаков, громов и молний,
неоязычникам с успехом
политиканы заменили.
И миллионы атеистов,
позитивистов, иже с ними
сегодня молятся бесплодно
среди своих домашних капищ
на говорящие кумиры,
что им являются охотно,
лишь щелкни пультом.
Ход событий
в кольцо сомкнется… очевидно…
Как при Нероне на трибунах
толпа садизмом упивалась,
смотря, как львы в зубах таскают
несчастных кукол обагренных,
так христиан времен последних
велит последний император
казнить и мучить. И лояльно
возденут биты «демократы»,
перевернув большие пальцы.
А Рим все тот же нелюдь спалит.
***
«И восстанет народ на народ
и царство на царство»
Ни эллина, ни иудея,
ни русского, ни украинца.
Одно недоуменье: где я?!
На кабаке? Внутри зверинца?
На марше молодых скинхедов?
На стадионе средь фанатов?
Под сапогом армейских дедов?
В палате буйных психопатов?
И то, и это справедливо.
Дождаться бы Христа в рассудке,
из щели, из собачьей будки
навстречу выскочив с оливой!
***
Каждый день теперь - как Страстная пятница.
Заря до ночи еле-еле катится.
Окрест серо, и воздух не льется в легкие.
Где ни кинь, снуют фарисеи ловкие.
Предлагают торг, медяками звякают,
развлекаются нашей хмурой дракою.
Ну и дурни сами: в Христа не веруем,
все желаем лучшими быть да первыми.
Впрочем, хватит об стену мять горошины.
Сочиню-ка лучше стихи хорошие
о весне, надеждах и юной радости...
Только где они? Худшей нету гадости,
чем терять себя, упускать пути.
Я приду, налью. Господи, прости.
Вавилонская банка
Бог наказал нас пустотой
взаимного непониманья.
Все в этой истине простой –
нелепость наша, стыд, страданья.
В стеклянной банке муравьи,
через других переползая,
мы ножки-усики свои
обламываем, исчезая.
Очнется вдруг один, второй
от копошенья, как от пьянки,
и вверх стремится сам не свой!
И носится по краю банки.
***
Я Богу Сил молюсь – и чувствую бессилье.
Осадок гари на моих губах.
Гитары смерть с ее тройным двужильем
предсказывает отупенье, страх.
Агония! Агония… Из горла,
как из головки маковой сухой,
распоротой ножом, сухие зерна
текут заместо слез на шар земной…
15.07.2010.
|
