Я не пишу сортирную мазню, Что вслед иным подобным канет в Лету. Судья мне Бог, а он имеет нюх На дар в иконописцах и поэтах.
Живей живых распятый мной Христос: Эллинист, притягуч, звучащ, фактурен. Пусть, как собакам сахарная кость, Послужит он ценителям культуры.
Прохладна ночь. Реке подобен сон, Не знающий ни отмели, ни брода. И в этом сне Миссия был спасён И вознесён без смертного исхода.
Видение сместить на полотно Доподлинно, дойотно получилось… Тьма Космоса, парящий Крест и Тот, В чьём теле к нам явилась Божья милость.
Удерживая, как атланты, Мрак Всем телом, каждым атомом и геном, Смотрел Он понимающе, да так, Как будто заболевшего ренгенил.
Мой страстотерпец был лишён стигмат, Следов побоев, пыток и увечий. Из высших сил, что под землёй и над Он был ей – богу самый человечный.
Но наших чёрных дел не искупить, Хоть посылай для этих целей роту. Мы жили так, живём и будем жить В безвыходе, от пота и до пота.
Я в старости вернусь в забытый Храм, Как в Порт - Льигат уставшие галеры, Раздав не слишком ценное грехам, Оставив сокровенное для веры.
|