В чашке смесь коньяка
и горячего крепкого чая —
я сижу у окна
и у жизни минуты краду.
А за тонким стеклом,
на ветру головою качая,
белый саван плетёт
хризантема в осеннем саду.

И летят лепестки под окно —
и на сердце ложится
то ли жизни тоска,
то ли смерти невидимый лёд —
будто светлые перья
надежды усталая птица
обронила на землю,
внезапно подбитая влёт.

Может, это коньяк,
и у глаз моих чёрные тени,
только в этом цветке,
что растёт молчаливо клонясь,
я, невидимых пут,
ощущаю тугое плетенье,
умирающей осени
белого цвета боязнь.