Простив рост глупости и цен, плюя на жизни бренность, на лживость месс, загробный плен, душа не может бедность пред телом духа оправдать, печалится в неволе, стесняясь в морду первой дать, и корчится от боли, когда, глумясь, на части рвём, безжалостно друг друга и, находя пути вдвоём из замкнутого круга, шагаем врозь. Нам жить бы, слышь, забыв про перебранку, шепча: “Прости, прости, малыш”, но тянем наизнанку и ложь и правду. Если б днесь, - ты знаешь, что не струшу, - убив себя, на небо влезть и жить душою в душу.
|