Брал за сердце саксофон
звуком в бархатной перчатке,
был гнусав интимно он,
выгнут в чувственном припадке.

Плыл с болот тумана яд,
ныл фокстрот в Луизиане,
и изысканный мулат
с саксофоном гнулся в стане.

Кожи южной тёмный мёд,
губ больших цветок лиловый,
кто их, избранных, поймёт,
их, за звук на всё готовых,

Их, играющих в ночи
орлеанской влажной суши,
за скрипичные ключи
заложить готовых души.