Я был один из них и иногда, Завидовал тому, как он их любит, И обделяя ласкою меня, Он говорил; один из вас меня погубит. Но это я тогда не понимал, И в тайниках души плодилась зависть, Я лучшим быть средь них желал, Чтобы его глаза мне улыбались. Но я не смог унять свой эго крик, И он меня привёл к халдеям, Я сам не понял свой порыв, Его я выдал иудеям. О, как же я его тогда ругал, И призывал, к его расплате, Я на глазах у всех его поцеловал, И стал своей любви предатель. Потом, когда я прозревал, И ужасался от содеянного мною, В его ногах валялся и кричал, Чтоб небеса разверзлись надо мною. А он смотрел с любовью на меня, Осмеянный, истерзанный, распятый, И этот взгляд, он резал без ножа, Предателю, достойная расплата. Что сделано, то сделано, тропа, Моя порвалась прямо в бездну, Я выжил, и не смог закончить жизнь, Но это не могу назвать я жизнью. И зря взывал я небеса, Они ко мне остались глухи, И ветви отверзались от меня, Верёвки лопались, немели руки. И я ходил по городам, И каявшись, его я прославлял. Его слова, звучали как набат во мне, Отец мой в небе, а не на земле. Я всё бы отдал, чтоб его вернуть, И всё иначе повернуть. Я всё бы отдал, чтобы он, Исчез с распятий и икон.
В игре, под именем «Христос», У каждого свои есть роли. И для того, чтоб он воскрес, Он в муках умирал от боли. И может быть, что нет ужасней роли, Чем предавать любовь, по божьей воле.
|