Картина А.М. Шилова "Святой Коржавин"

Нет – то не горький плод воображений -
Уж так разнообразна бытность наша -
Топтали мир охотник Карпов Женя
И антипод его Коржавин Саша.

Один своей кровавой страсти предан -
О чём всегда крапал свои стишата.
Другой их начинял не этим бредом,
А лил из них добро как из ушата.

И каждый был своей доволен нишей.
Просил лишь Саша Женю бросить «Тулку»,
Просил любить природу – но потише!
Не так кроваво, дробно, дымно, гулко.

Ступал Санёк по пяди, по сажени.
Хотелось от души поэту Саше,
Чтоб наконец прозрел охотник Женя -
Не мясу дань отдал, а манной каше.

А Жене было не до покаяний -
Не мог он изменить крутого нрава.
И день и ночь по трезвой и по пьяни
Палил в зверей налево и направо.

Но Женя стал добра стрелой ужален,
Хоть жизнь звериной кровушкой залита!
Уж так его допёк поэт Коржавин,
Как Бармалея козни Айболита.

Вконец он доохотился до ручки!
Так стало у него с мозгами тяжко,
Что даже у говна кабаньей кучки
Мерещился ему Коржавин Сашка.

Для Жени это сущая зараза -
Теперь ему не пукнуть без оглядки.
Коржавин даже бдил из унитаза -
Да что уж там охота или блядки!

Везде его недремлющее око
В затылок Женин пялилось плешивый…
И стало вдруг до смерти одиноко -
Устал в нём разрушитель мира Шива.

И дома «под шафе» с соседом Борей,
Лишь только взяв мясной рулетик с сальцем…
Глядит - уже Коржавин на заборе
Грозит со злым укором Жене пальцем.

Окончил Женя пагубную эру.
И путь дальнейший стал такой нечёткий,
Что Сашкин профиль Женьке-браконьеру
Казался очертанием решётки.

Захлопнулась кровавая утроба!
Уж так видать Санёк был твёрдой власти -
Гвоздём последним стал он в крышке гроба
Былых кровавых Жениных пристрастей!

14. 02. 2012 г.