Жил поэт и писал он недурно,
Но никто не печатал стихов.
Из редакций его сочинения в урну
Отправлялись в оплату каких-то грехов.
Не настаивал он. А кому интересно
Заниматься чужою судьбой?
В этом суетном мире и так слишком тесно.
Хочешь жить хорошо - так держи хвост трубой.
Он писал не для выгоды личной,
Но (как видно) для новых веков.
Для себя ж самого, на арене публичной,
Только нажил долги и врагов.
Время шло, проходило устало
И никто не заметил тогда,
Что поэта (какого-то) вроде не стало,
Будто не было вовсе его никогда.
Бренный мир наш, поэт тот, оставил,
Но нашелся какой-то делец, откопал
И в печать те стихи предоставил.
И прославился, сгнивший давно, наконец.
И в том месте, где вроде был он захоронен,
Ставят бронзовый бюст, дифирамбы поют,
Вспоминают (не помня) к чему был он склонен
И спокойно лежать мертвецу не дают.
Прокашлявшись, из глаза слезу вымогая
И явленья добившись того наконец,
Поднимает бокал, новый тост предлагая,
По талантам покойников, мудрый делец.