Сквозь чащу лесную в свой замок домой,
Джон рыцарь спешил предрассветной порой.
Он в честном бою свою славу добыл,
Король за отвагу его наградил.

А сколько несчастий Джон вынести смог,
Расскажет сухой палестинский песок,
И раны на теле и плащ со крестом
Проведать нам многое могут о том.

Теперь уж окончился путь боевой,
Здесь в Англии Джон встретит мир и покой.
Здесь будет неспешно свой век доживать,
И прежних друзей боевых вспоминать

Трактир у дороги, деревня вдали,
Трактирщик с поклоном, ему говорит,
- О, доблестный рыцарь, тебя я молю,
Дай отдых скорее себе и коню.

Сегодня, сэр рыцарь, денёк не простой,
Пора рассчитаться нам с ведьмой одной.
Потеху такую нельзя пропустить,
Епископ приехал к нам казнь проводить.

А доблестный рыцарь лицом помрачнел.
- Трактирщик, я ведьму бы видеть хотел.
Я слышал подобных историй сполна,
Хочу поглядеть, так ли ведьма страшна.

-Посажена в клетку та ведьма вчера,
Сидит там одна в ожиданье костра.
В деревне на площади возле ракит,
Затравленным волком на солнце глядит.

И рыцарь тотчас отправляется в путь,
На страшную ведьму желая взглянуть.
Но в жуткой неволе темницы стальной
Увидел он девушки облик младой.

-Оставь меня, рыцарь, скорей уходи,
Епископ суровый из окон глядит.
Грешно тебе знаться с колдуньей такой,
И смелость твоя обернётся бедой.

И Джон отвечал: - Мне беда не страшна,
Меня за пять лет не сломала война,
Хочу я узнать, в чём провинность твоя,
Что кару иную назначить нельзя.

И юной колдуньи таков был ответ:
- Ах, рыцарь, открою тебе я секрет.
Была мне скучна радость детских забав,
Но знала я тайны настоев из трав.

И многих из тех, кто об этом просил,
От страшных недугов мой дар исцелил.
Но только ко мне постучалась беда…
Ведь любят красивыми быть господа.

Супруга барона явилась просить
Чтоб я её старость могла исцелить.
Покрылось лицо её сеткой морщин,
И больше не трогает сердце мужчин.

Но женщине той я посмела сказать,
Что нет во мне сил повернуть время вспять,
И нету ни трав, ни заклятий таких,
Старух обращать чтобы в дев молодых.

Старуха грозила жестоким судом,
И пыткой, и видишь, вот этим костром.
Выходит, мой рыцарь, колдуньи вина,
Лишь в том, что она не всесильной была.

Донос был отправлен епископу в миг,
А он долго с казнью тянуть не привык.
Под пыткою оговорила себя,
И не суждено избежать мне огня.

Прощай. Уходи! Вот епископ идёт,
Сейчас надо мной он молитву прочтёт.
Тебе же мой рыцарь, не стоит теперь,
С несчастной колдуньей общаться, поверь.

С войны возвращался Джон рыцарь домой,
А девушки крик не смолкал за спиной.
Костёр ещё долго в деревне горел…
С епископом спорить никто не посмел.