Прости молчание, душа, -
не стал врагом, не стал и другом,
жил клоун в цирке, всех смеша,
не выходя за стены круга.

Прости цинизм, моя душа, -
за стол садилось много швали.
Они, купюрами шурша,
шута любя, в тебя плевали.

А оплевав, гордилась вша,
кто просто так, а кто по пьянке,
но тайну прятала душа
в костюме Евы под изнанкой.

И ты не струсила душа,
не отреклась от тела в схватке,
не продалась за три гроша
и не ушла от страха в пятки.

Прости грехи, моя душа.
Прости, что плотью был воспитан.
Не стоит тело ни шиша,
когда дух мёртв, но лжёт, что спит он.

Моя печаль, моя душа,
хотелось тоже очень мне бы,
взглянуть туда, где не грешат,
ногами встав на плечи небу.

Прости гордыню мне, душа.
Ножом слова я на скамейке
нарезал. Жизнь карандаша -
лишь миг и стоит три копейки.

Моя сестра, вернись, душа, -
я без тебя не знаю боли!
Но режет лезвие ножа:
“Я не живу, мой брат, в неволе”.