Снится мне... коричневую женщину распинают на воротах ада, как у Бога на ладонях трещины с кровью сладкой вкуса шоколада. Ходят жертвы и акулы парами в море рыжем цвета апельсина, а с маэстро мы втроём под парусом вниз скользим по крышке клавесина. Но попытка разогнать по клавишам лимфу крови за предел крещендо (рёв ослицы оценить осла ушам было б легче) оказалась тщетной. В волн восторженных рукоплескании утонуло тоненькое скерцо. Красота нагая режет скальпелем, полоснув и автора по сердцу. Да, она убийца и спасение, страшная шальная плоти сила, пластика лица души осенняя и бессилья седины могила. Осень кружится в дымину пьяная, подхватил и с полуоборота в две руки её на фортепьяно я, начиная с самой верхней ноты, обнажил беспомощно-одетое, что зовётся грудью нежной пылкой... помню - пробовал бабёнку где-то я в правой нож держал, а в левой вилку.
Сны одолевают сплошь безумные по ночам вытаптывают память, заговаривают суки зубы мне, полушария пытаясь спарить наши... Но, коричневая женщина, я ведь тоже, в белого играю, если хочешь, скажем Богу: “Венчаны”, когда спросит у калитки рая.
|