В танковом музее, что в Латруне, я.
Гид-солдатка, русскоговорящая,
говорит, над нами и собой подтрунивая:
«Эти танки, в общем, настоящие.
Так же как и мы, они о т т у д а,
из СССРа, но не репатрианты.
Бросили на поле боя это чудо,
убегая в страхе, оккупанты».

Было: экскурсант один воскликнул:
«Узнаю родное производство!
Как загадила мозги нам клика
коммунистов, что сейчас лишь скотство
ощущать своё мы начинаем.
В этом есть хоть малая отрада.
Будет путь наш к очищенью нескончаем.
Но пройти его нам надо!»

Слушал молча я солдатку-гида.
Трогал холод омертвевших монстров,
в общей массе устрашающего вида,
собранных здесь на музейный остров.

К производству их, пускай хоть боком,
все советские, но всё-таки причастны:
об Израиле не зная толком,
хаяли его довольно часто,
говорили о его фашистской сути,
что народ его ведет себя, как банда.
Развращаясь, верили мы мути,
что преподносила пропаганда.

В шахте проработав многолетье,
добывал руду для этих танков!
А сейчас стоим мы здесь, как дети
трогаем железо рванных траков,
слушаем о мужестве солдатском,
Нас переполняет восхищенье!

Хочется, забыв о прошлом блядском,
совершить скорее приобщенье
к здешнему, нам кровному народу,
стать его хоть крохотной частицей,
Богу, а скорей себе в угоду,
навсегда с ним воедино слиться.
1993 год