Не подстреленной чайкой упав, не взлетев орлицей,

Я свернулась в норе пушистой зимней лисицей.

Тихо в мире, под толщей снегов суетятся мыши.

Я закрыла глаза, я пытаюсь тебя услышать,

Иногда в полусне приподняв ленивое веко.

Я уже не ищу, я всего лишь жду - человека.

И пока в теплом круге лелею свою беспечность,

Кто-то тщетно слагает из кубиков слово «вечность».

Тот, кто в замке теперь, он вряд ли меня мертвее.

Он не чувствует тела, а значит ему теплее.

Мой же холод в обманчивой плоти живет, не тает.

Плоть, хоть грей, хоть морозь, все равно она умирает.

Что возьмешь на ладонь ледяную – такую ж льдинку:

«Неужели и это чья-то была слезинка?»

И забыв, увлеченный, опять собираешь Слово.

Только звездная ночь глядит на тебя сурово.


20. 02. 11.