30. XI. 2009.

Перевернуто все вверх дном,
не наполнено больше смыслом.
То, что прочным казалось днем,
кувырком теперь, коромыслом.

Вверх тормашками жизнь, и нет
ни покрышки, ни дна, как лужу,
каждый дом переходит свет,
что из окон течет наружу.

В непроглядную тьму. Нигде —
на дома ли, на мостовые —
молока не пролить звезде,
словно ведра, висят пустые.

И зеницей из окон — прочь!—
освещением посторонним
обходившихся прежде, ночь
вырывает из комнат — с корнем.

Как перчатка с руки, дома —
наизнанку и в снег утробы,
остывать, замерзать — зима,
словно мышцы, растит сугробы,

на кирпичных костях и свет,
убежавшим к утру эмали
молоком, заливает след,
что простыл, пока мы проспали.