На снег, отбеленный порошей, Упал дуэльный пистолет. До сей поры печальной ношей, Вобрав в себя полсотни лет,
Он умилял восторги «Ахов», Кружев и сладостей рабынь. А ныне стал в разборе главном, Судеб вершителем лихим.
И ровно все - кого поранить, Кого отправить к праотцам. Великодушно утром ранним, Воздать ревнивым подлецам.
Или поборникам злосчастий, Служителям лихих невзгод, Неверной пулей, в одночасье, Украсить кровью новый год.
Саней заслыша скрип щемящий, Застыло сердце у бойца. Корнет, со взглядом пепелящим, Шел на барьер за честь отца.
Прекрасно зная, что вернуться, В пределы светлые гостин, Уж не придется. Снеги рвутся, В их хлопьях, белый господин,
Отмерил, хмуро улыбаясь, Тридцать шагов, длиной в аршин. Бретер, к барьеру направляясь, Считал срока прожитых зим.
Искал спасенье в ненастье, В неполных двадцать восемь лет. Но все решилось в одночасье, Пальнул дуэльный пистолет.
И прогремев в морозе сталью, Упал в туман, расплавив снег. А на лице ажур вуали, Стал наносить посмертный след.
|