1.
В пути отрешённо думаешь о своём,
подчас отвлекаясь на нечто занятное.
Автобус подпрыгивает на рытвинах
и учтиво расшаркивается перед очередной купкой гомозящих людишек.

Мальчик, сидящий напротив, засмеялся о чём-то сам с собою.
Наверное, вспомнил потешное.
Видно - и конфузится, и сдержаться не может по малолетству.
Так и улыбался себе минут пять, прихихикивая; смущая себя и нас.

Сосед мой по креслу кому-то кивнул из окна.
Несмотря что областной город, встречи здесь часты.
Иваново – как большая деревня.
(Однажды я даже видела карту России с печатной сноской
«Иваново – город»,
только лишний раз подчеркнувшей,
что повсеместно о нём думают совершенно обратное)

Из встречного, поравнявшегося с нами, автобуса
дети кажут нам поросёнка –
носом в стекло.
А те, кто не у окна, кажут язык,
да так старательно, как наверно ни одному лор-врачу не демонстрировали.
У нас в автобусе едут их ровесники, видно знакомые,
а в ответ тоже кажут язык.

Да... дети приветствуют друг друга оригинально
и совсем не как взрослые.

И я вижу на остановке бывшего одноклассника.
Знаю, что работает он врачом.
Недурно устроился, но не Чехов, а я зато умею писать стихи…
Хи-хи: вот бы показать ему язык и поросёнка.

Но, сдерживая улыбку, только взмахиваю рукой.


2.

Зашла в маршрутку.
Напротив мужчина, он же - мальчик из моего детства.
Не дружили мы, а так - из соседних дворов.
Только помню, что зовут его Вовка.
А говорить нам вообще-то не о чем.

Вовка просто широко улыбается.
А мне надо платить за проезд.
Но что за чёрт? – оставила кошелёк на столе.
Что же делать?
Нет, у меня же должен быть где-то хотя бы полтинник,
Я его когда-то мимо кошелька сунула.
Где же именно он может быть?
Я роюсь в сумке, как дура. Карманам в ней нет числа.
Легче птице найти улитку в капусте.
Водитель орёт: «Так за проезд будем или не будем передавать?!»

Эх, старые добрые времена детства! - времена без кондукторов!
Первым шагом мы опускали деньги в щель позвенивающей на ходу коробу’шки;
вторым шагом, покрутив за ручку, сами отрывали билет.
Со временем всё больше и больше людей смекало, что первый шаг алгоритма можно выгодно опустить.
В итоге теперь мы повсюду имеем надсмотрщиков,
пользующихся гортанью, аки кнутом,
и самое обидное – что они правы.
Эх, мне бы сейчас транспорт без надсмотрщика!
(Нет, не подумайте, я не халявщица, а только виде исключения…)

Мальчик из детства разглядывает меня вупор
И лыбится всё шире и шире.
А я ворошу суму, и мне кажется, что розовым светом горящего лица
я уже освещаю весь салон.

Фу ты! - нашла. Полтинник лежит в маленькой потрёпанной Библии
и как бы говорит: «а где мне ещё быть?»
Я передаю за проезд.

Мальчик из детства выходит.

Мы все вышли из детства.