Всё замерло.
С какою негой
под солнцем плавятся в тиши
река, матрос речной, как негр
ленивый, мачт карандаши…
В незримые упёршись шлюзы,
забыв движение вперёд,
воды варёная медуза
не катится – едва ползёт.
Песчаной лавой раскалённой
мои охвачены ступни,
в глазах кружат, дробясь со звоном,
потусторонние огни.

В полнеба желтый мрак!
Историй
не сочиняй: жарищи гул –
не автоклав, не крематорий,
всего лишь – лето, Барнаул.