«Всю жизнь напролёт пролюбила не тех», —
мне слышится вздох её грешный.
Что делать с тоской безутешных утех,
с сердечной зияющей брешью?

Что делать с расплатой по вечным счетам,
с ознобом нездешнего тела?
Любила не тех, и не так, и не там...
Иначе она не умела.

У гения кодекс иной и устав.
Он золото видит в отбросах.
Любить... Но кого же? — мы спросим, устав.
Пред ней не стояло вопросов.

Ей жар безответный в веках не избыть.
Любой Гулливер с нею — хлюпик.
О, если бы так научиться любить!
С тех пор так никто уж не любит...