холостяцкому роду-племени посвящается

I
В толще каменного века,
Скажем, где-то у реки,
Был посёлок человека,
То есть жили мужики.

Бредешком ловили тюльку,
Били палками ворон,
Жгли костры, писали «пульку»,
Пили крепкий самогон.

И блюли, как говорится,
Холостяцкие дома.
Не хватало, чтоб жениться,
Ни здоровья, ни ума.

Растянулась полудрёма
От весны и до весны.
Только язвенник Ерёма
О невестах видел сны.

Как-то утром на рассвете
Заглянул Ерёма в сад.
Смотрит: женщины и дети
Собирают виноград…

II
Надо знать, что в ту эпоху,
Первобытно-диких псов,
Жили женщины не плохо
В дебрях девственных лесов.

Там была у них скотинка,
Травки всякие росли,
А теперь ещё мужчинку
Вместе с язвой принесли.

Приковали цепью к дому,
Пригрозили топором
И к обеду за Ерёму
Вышли замуж всем селом.


III
А в посёлке ветер свищет,
Пьянка добрая идёт
И никто его не ищет,
И никто его не ждёт.

Вот уже и Солнце низко,
Протрезвели кое-как,
Всех проверили по списку:
- Где непьющий-то дурак?

Всех проверили ещё раз:
- Где Ерёма?... Тишина
И тогда подал свой голос
Самый главный старшина:

- Он опять мозги нам пудрит!
Как вернётся – под арест!
Пить – не пьёт, курить – не курит,
Только хлеб напрасно ест!

Лишь когда его корова
Стала ночью волком выть,
Побрели искать Ерёму
Те, кто мог ещё ходить.

IV
Не скажу, что очень скоро,
Но ребятам повезло.
Перед их нетрезвым взором
Встало женское село.

Что-то где-то закричало...
И хоть были все круты,
Но решили для начала
Осмотреться с высоты.

Молодой подставил спину,
Двое влезли на сосну
И увидели картину,
Ночью вспомню – не усну:

Улыбаясь, как ребёнок,
Длинный высунув язык,
В окруженье амазонок
На цепи сидел мужик.

У мужчин поднялся волос,
Час стояла тишина,
А потом подал свой голос
Самый главный старшина:

- Я люблю морскую воду,
Поле дикое и степь!
Лучше пьяным на свободу,
Чем женатому на цепь!


V
Прослезившись на прощанье,
Мужики спустились вниз
И на общем совещанье
Строгий приняли девиз:

ПИВО! ВОДКА! СИГАРЕТЫ!
ХОЧЕШЬ ЖЕНЩИНУ - ТЕРПИ!

А Ерёма этим летом
Так и помер на цепи.