Выпьем пива – и умрем,
и – об стол звенящей кружкой.
Паровозиком живем,
друг за дружкой вслед идем,
умираем друг за дружкой.

В лес уходим по гроба,
по гроба всего живого.
Смерть, свобода и борьба –
только три я знаю слова.

Как блокадник просит хлеба,
я живу. Горит звезда.
Значит, я пишу на небо,
значит, в небе ждет беда.

Ночь. Собак завоет стая,
но когда спадет угар,
потолок лизнет устало
желтый свет осенних фар.

Не сравнится этот грубый,
болью выписанный вой,
с болью тех, кто стали шубой –
шкур единою семьей.

Юность выскользнула в двери,
не осталась с ночевой.
Все прошло, осталось верить,
то есть ровно ничего.