«Буря мглою небо кроет» (с), разум матом кроет сердце,
за ту бурю, что умело, этой мглою, напрочь, блин,
сносит с крыши рубероид, открывает настежь дверцы
и выталкивает тело в эстроген и эндорфин.
Бьют часы на Спасской башне, чтобы, суки, замолчали:
говорят, привалит счастья, если их не наблюдать …
Ты забудь себя вчерашней! Утоли мои печали!
И свои … хотя бы частью … той, что ляжет на кровать.
Жил-был бог и жили люди, но поврозь, одновременно,
люди с богом и друг с другом, а порой – с самим собой.
Вот такой вот хрен на блюде - если честно-откровенно,
если, как по пашне плугом, в эту правду с головой.
От атолла Марокау до Москвы Первопрестольной –
восемнадцать тысяч двести километров, по прямой …
Я, конечно, понимаю, при раскладке самой вольной:
если, не судьба быть вместе, даже сотня – геморрой.
Ты не кисни, зубы стисни. Просто вспомни про дворнягу,
Про семь вёрст из поговорки … что нам завтра – дай сейчас!
Если хочешь ты от жизни – ничего … такой бодяги,
Как у дурака махорки, у неё для всех, для нас.
Ждать всю жизнь ту бабу в белом, с остроточенной косицей
И шептать себе на ушко про синиц и журавлей …
Хочешь мира – para bellum, … а пока идёт «Зарница»,
«Выпьем с горя, где же кружка? Сердцу будет веселей.» (с)