В этих странных холодных улицах Замирает течение времени. А в парадном опять целуются, Искры – словно по камню кремнием.
Там промозглым усталым вечером, Сквозь привычную марь дождливую Бродят, кутая шалью плечики, Дамы, щурясь на взгляды львиные.
Темной гладью, в гранит закованной, В отражении – ночей бессонница, Греет душу Нева. Бестолковою Длинной жизнью течет-торопится.
Этот город, дождливо-сумрачный, Завлекает дворцами в прошлое. Тут и Спас, на крови замученный, И на Смольном играет солнышко.
Здесь в нечастые дни погожие Кружит ветер стылые запахи. Улыбаясь, идут прохожие, Лица свету вперед распахнуты.
А на Марсовом прыжки да салочки, Беготня да детские песенки. В Летнем снова влюбленные парочки, С рук орешками кормятся белочки.
Уж под вечер, в закатном мареве, Слепит шпиль на далеком острове. Серый дым Петропавловки каменной Растекается мёрзлыми грозами.
Скоро крыльями над бессонницей Распахнутся мостов созвездия, И луна бледно-желтой угодницей В окна Зимнего светит и сердится.
А под утро привычная изморось Спеленает проспекты и крепости. Хмурый дядька спешит, не выспавшись, Очертить путь-дорогу по местности.
|