Сплюнула кровавая заря
охрою в поля и перелески.
Над гнездом седого глухаря
по ветру ветров стальные фрески.

Раненое лето пьёт кисель
из дорог, исхоженных судьбою
и, штрихует наискось пастель
иссиня израненною мглою.

Вогнутый нанизан горизонт
на кресты распятого подворья.
На осине ждёт Искариот,
как Матфей уснёт у Лукоморья.

На Двенадцать ляжет чья - то тень,
солнца растернованного снова,
отмечая новую сажень,
упокоит мир за тайной слова.

Сплюнула кровавая заря
охрою в поля и перелески,
отрывая лист календаря
по ветру ветров иные фрески.