Вспыхнули в глазах твоих зарницы,
разгоняя сумрак голубой.
Зашуршали в памяти страницы –
те, что исписали мы с тобой.

Кое-где бумага пожелтела,
и чернила выцвели слегка.
Только это не меняет дела,
коль тверда по-прежнему рука.

Коль строка по-прежнему ложится,
как волна морская на песок,
и готов я на тебя молиться:
ты и есть мой самый главный Бог.

А когда за гранью мирозданья
побреду я Млечною тропой,
звезды мне подскажут заклинанье,
чтобы мог я встретиться с тобой…