Я иду по аллее цветов, одуряюще пахнет жасмин, на скамье, средь увитых кустов, неподвижный сидит Арлекин.
Он письмо пишет в праздничный час, на траву покатилась слеза, тотчас луч на сирени угас, и неспешно сошли небеса.
Холод зябкою дрожью пробил, ветер сделал приветливый взмах, словно кукла, мечтатель застыл с трепетанием любви на устах.
Чу, уснул, или кажется мне? Тихо дышит раскрытая грудь. Прислонился к холодной скамье, как в далёкий отправился путь.
Зашептала в аллее сирень, зашуршал дымной кашкой жасмин, когда грозно надвинулась тень на скамейку, где спал Арлекин.
Розы чёрные, пышный букет, был подложен ему в головах. Белый голубь, открытый конверт, очутился в змеистых руках.
Тихие с сердца молитвы прочёл, в голос звонко захохотал: перед ним Арлекин нагишом на скамье беззащитным лежал.
Жалкая кукла, забытый смычок, что ты можешь, - рыдать, горевать? Не тягаться тебе с палачом, с тем, кто может легко убивать.
Безнадежно жасмин призывал, кашкой снежною сыпал в газон, Арлекин крепче мёртвого спал, улыбаясь в предложенный сон.
Только яркая с неба звезда оставляла свой блик на лице, и, раскрытые вздохом уста, трепетали при подлеце.
В вечных снах горемыка погиб, было зло для него велико, а письмо под скамьёю лежит от свидания недалеко.
14 апреля 2009 г. С-Петербург
|