Я у печки сижу. В этой печке горят Времена. Можешь ты обрыдаться, но в печку бросать надо дров. После мира в ворота стучится лихая Война, припечатав прикладом к зубам вместо праздничных слов.
Я у печки сижу. В щель стучится осинный чурбан. Петушок-огонёк шпоры точит на тонкой щепе. Он станцует мне польку, и добрая дюжина стран после жаркого огня задымится в горячей золе.
Матерюсь из забитого рта, в скрут ползёт береста. Я на печку гляжу, вот, огонь подпалил нашу Русь, искры стрелками щёлкают, рядят щепу во цвета, в грязном тёмном оконце - застыла жемчужная грусть.
Я над печкой стою. Я держу над плитою ведро. Белые воды Вуоксы, ледышки, холодная сталь. Только в сколы потом ненавистное панно разнесло, и сгорела изба, и душа улыбалася вдаль.
Мы пройдём по снегам… Нам не нужно тепла и огня. Мы пройдём по снегам. Через скальных торосов зубцы. Мы с собой поведём белокрылого Ветра коня, обходя полыньи, осторожно держа под уздцы.
Посмотри, посмотри, как раскрылись в ночи небеса. Только – белая река. Только – белые косы стремнин. Пожирают эпохи, уносят с собою века, над желанием дней возвышая столпов равелин.
Божий светочи круг. Бесполезно молить и рыдать. Ни слепцу не прозреть. Ни вернуть покалеченным рук. Только – белая река. Мы идём, мы, уставшие ждать. Улыбается мне, мой проверенный гибелью друг.
8 апреля 2009 г. С-Петербург
|