Меж каналов и львов я бродил до утра, но когда заблестела трава, Повстречал мимоходом на самой Сенной Родиона Раскольникова. Он бежал в кандалах и бутылку держал «Алазанской долины» руке, А конвойные мёрзли и ждали его на ступенях к холодной реке.
И спеша, обронил мне: «Признайся, пока не пришёл беспристрастный судья, Пусть сомнения гложут всю долгую жизнь, будь уверен, что ты – это я, Пусть прекрасны и мысли твои, и стихи, но не спрячешь топор в рукаве.» Улыбнулся, поправив светящийся нимб на плешивой своей голове.
Я сказал: «Ты был сальным когда-то шутом, а отныне, как видно, - эстет. Впрочем, твой сотворитель – старинный мой друг, он позвал меня в гости на флэт». И еще, поразмыслив, прибавить хотел – те сравнения – грязная ложь, Но в глазах его был иронический взгляд, а в ногах я испытывал дрожь.
То молчанье тянулось, как тысячи лет между Шивою, мной и Христом, Подтвердив старый тезис - куда ни приткнись, всюду ждёт откровенный облом. Я стоял, ошалев от сознанья его поражающей в лоб правоты, А на утренних клумбах Господь рисовал распускающиеся цветы.
|