И от чего не любы мне: ботинки Путинские узкие, тяжёлые Кремлёвские люстры и звёзды острые в окне?
Милее мне берёзок хор, луга за горкой заливные, с ранеткой ветки наливные, и – сломанный в овраг забор.
Как я иду в пичужный свист, к малиновке, чей крик понятен, так, к КГБ мой взор отвратен, и я – невольный здесь артист.
Навечно - гвоздики во мне: пустая комната, два стула, два чёрных обращённых дула, да – мысль вертлявая в спине.
Как будто, в храме – атеист, насильно просят к покаянию, к великой власти изваянию, перед женой – на чистый лист.
С тех пор, уйдя в леса, луга, ценю их свет, люблю их взоры, зарниц, что обнимают горы, да – вечно белые снега.
Клубы туманов - наверху, стянувших глотку у вершины, старинные русские былины, сибирскую, без дорог, тайгу.
И, лишь вернувшись в карнавал, в дым, в города, где всё - картинки, знакомые узнаю ботинки и туфель лосковый овал.
28 января 2009 г. С-Петербург
|