Хлопнули адвоката.
Попутно и девушку хлопнули.
Робкие почки марта
лобзали холодную темь.
Теле отрубят не завтра,
уши – заткнут не пробками,
каждый своею тропкой
вползает в свой грешный день.
Ну, что предложить Вам?
Сникерс? А, может, тампоны – к вечеру?
С рожею красной спикер
наводит тень на плетень.
А, может, желаете к пиву –
- про мальчиков изувеченных?
К завтраку – будут младенцы.
К обеду – священник Мень.
Видное, много желчи
во мне, друзья, накопилось.
Сцежу её, верное, в тазик,
и - посвежеет взор.
Душа – в небеса стремилась,
сердце – на жердке билось,
а шее вынесло время
безжалостный приговор.
Мы ходим. Ещё мы ходим.
Шевелятся дряблые руки.
Волочим дряблые ноги.
Ужимки. Горбов – забор.
Брюзжим, и других заводим,
старости верной слуги,
мудрые головы носим,
прилизывая пробор.
Где-то горят закаты,
алым - звенят рассветы,
где-то, там, где нас нету –
- синий морской простор.
Хлопнули адвоката,
а с ним – и девицу эту,
в центре, там, где приветливо
подмигивает светофор.
- О, Боже! Куда мы катимся! -
визжала Мария Петровна,
пирожное куснувши нервно,
кофий хлебнув взасос.
- А, катимся – на кудыку,
по самое-самое первое!
Читайте русские народные –
- ответится на вопрос –
- Но, там не стреляли с затылку!
Как это подло, как скверно! –
Мария Петровна пылко
пыталася доказать.
И, промахнувшись, вилкой
воткнулась в салфетку-стерву,
а надо бы – в красную рыбку,
уставшую в тарелке ждать.
- Да, бросьте, Мария Петровна! –
беззлобил Иван Михайлович,
отшторив ажурные шторы.
- Глядите - Москва-река.
Пустое всё – сплетни-бредни,
никчёмные разговоры.
Взгляните, какие на небе -
- лёгкие облака –
- Но там – не стреляли в центре! –
шипела Мария Петровна.
И можно бы было целой
с работы домой добежать.
- Курите, Мария Петровна,
прошу с, сигареты «Шерман» -
А сигареты, скажу Вам,
просил Вам Ваш друг передать.
Слегка лысоват, при костюме,
с запонкой перламутровой,
а, может, и с бриллиантовой,
чёрт её там разберёт,
принёс блок с цветочком утром,
сказал, что проездом, чудом,
сказал, что Вы тоже – чудо,
а вечером – подойдёт.
- Какой, приятель? - Володя -
- Не было, нет приятеля!
Три года торчу в разводе,
и в спальной сижу совой.
Вы, говорите, приятен,
при запонках и опрятен? -
- Мария Петровна! Гляньте,
на вид Ваш, что с Вами, ой! -
Ой, верное, перетрудились.
Спирту, скорей, к мед.части!
Сердечко стучит, да, так часто,
трепещет – от каблучка.
Пять заседаниев на выезде,
да с Вашим верным участием.
- Глазели в окошки участливо,
лёгкие облачка.
- А, звали его Володя! -
Да, уберите прессу,
с дурацкою со статейкой.
Живее, живей растирай! -
А дело то было в центре,
в райончике Красной Пресни,
где рельсы звенят, как песня,
и жёлтый бежит трамвай.
Ах, много у нас Володей.
И много у нас адвокатов.
Да, и вообще, нас – много.
Кумекай, читатель, сам.
- Солнце, начало марта,
река Москва колобродит,
жалуется на скверную зиму,
жалобно так, небесам.
И я иду, улыбаюсь
улыбкою белозубой
со шляпою – на затылок,
ведь март мне, как месяц май.
И все мне, как будто рады,
миллионы цветущих улыбок,
мы впрыгиваем легко и плавно
в бегущий от нас трамвай.
21 января 2009 г.
С-Петербург
|
