Только пламя танцует безжалостно, превращая сомнения в прах, страстью жаркой, фокстротом пожарища, платье – в алом, бретельки - в узлах.
А потом, после пламени, голые головёшки дымятся с утра. Словно страсть та обуглила головы, да младенцев с золы родила.
Роды приняли «бисом» пожарные, акушеров ударный расчёт. Скатки ржавые валяются жалкие, пена клочьями в лужи течёт.
Развернули УАЗы и с матами вмиг сорвали с ослушницы бант, шляпку алую с пуговкой матовой, в слив пустив под пузатый гидрант.
Тополь тополю прелым нашёптывал, медью глянцевой рдела ветла, где танцовщица нервная с хохотом, час назад в вихре танца прошла.
Каски бросив, курили пожарные, девку смирную уже не браня, огоньки нервно пыхали жалами, огоньки – девке были родня.
17 января 2009 г. С-Петербург
|