Сталинград. 1942 г. Гак Александр Михайлович.
«За двадцать восемь дней через мой взвод прошло больше ста человек.
Потери свыше 300% … Можете сами представить себе ожесточенный накал тех боев»
«Триста процентов боесостава»
Потери – триста – боесостава!
А мы тут грустим о птичьих стаях.
А мы тут рыдаем – любви не стало.
Ты скажешь мне – не сравнимы вещи.
Взглянешь в глаза мои устало,
и отвернёшься, чтоб стало легче,
моё шипение тебя достало.
Сопли разводим. Боимся – резче.
Вон, бомж на морозе и с голодухи
тянет дерьмовое пальто на плечи,
к Богу подлез, ковыряется в ухе.
Я понимаю – жизнь, как драма.
Тоскливо становится от непрухи.
Но – «триста процентов боесостава».
Булькающие – с глотки дырявой звуки.
Постой…Это скрипят в синеве кузнечики.
Каждый на счастье имеет право.
Чего ж мои вывернуло от счастья плечи,
победно танцует на глотке слава?
Битые, жалкие, в чумной каптёрке
воют лирические герои.
Они захлебнулись слезами горькими.
А мы захлебнулись тёплой кровью.
Милые леди, месье, джентльмены,
не входите Вы в те «триста процентов»,
осколком Вам не подрежет вену,
считать Вам до старости проценты с центов.
Милая ластится, словно пава.
Огни - веселия, карнавала.
«Триста процентов боесостава»
Трассером – в грудь, как у кромки вала.
Слушай, друг, тебе вечно мало.
- Выпей, да, хоть за лирических за героев.
Выпил. Красной зажрал икрою,
кровью солёной зажрал, не скрою.
6 января 2009 г.
С-Петербург
|
