ОБЩЕЛИТ.РУ СТИХИ
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение.
Поиск    автора |   текст
Авторы Все стихи Отзывы на стихи ЛитФорум Аудиокниги Конкурсы поэзии Моя страница Помощь О сайте поэзии
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль
Литературные анонсы:
Реклама на сайте поэзии:

Регистрация на сайте

Archibald Yamov-Voo-The Poem-feo version

Автор:
Автор оригинала:
Archibald Yamov & Feo
Жанр:
Archibald Yamov-Voo-The Poem-feo version

Это подсознательный пример того, насколько избалованным, наивным, эгоистичным, бездарным и глупым можно быть, перетаскивая свою никчемную дохлую сущность день ото дня, из одного года в следующий. Покорно принимая безразличие, грязный смех и пламенную ненависть, как едкий раствор, выплеснутый в лицо.

Они наконец-таки разложили меня на кадры через застенки всех своих снов наяву. Розовые очки спали с глаз на персидский ковер. О, это мгновение - потрясение без границ. Кто–то со странным именем играет в Императора Ви, посыпая голову пеплoм. Я все еще с тобой? Кто-то безнадежно пытается повторить эти огненные движения. Кто-то заразительно читает стихи. Какой удивительный танец! Не остановиться! Жизнь - это мечта, мечта самоубийцы…Петли, оковы, старческий голос из темноты - И я уже умер, и похоронен. Что же вам еще от меня нужно? Я не могу быть Повелителем Кукол или красноречивым испанцем с воплями у веранд аллеи из гладкого света фонарей, дыма, деревьев, коры и костров. Зажатым в углу комнаты путешествий, открывшим седьмую печать. Джа все еще с тобой? Тишина как бы на пять минут, повсюду разбросана куча одежды, телевизор в углу, на полу. Оцепенело всматриваюсь в мягкие игрушки, голубые, плюшевые, слоны, тигры. Зеленые рептилии из космических болот разрастаются как черно–фиолетовые грибы, заполняя потолок фосфором. Зеленое сияние, на головах–шляпах разрастаются паразиты – плесень, растущая на полях. Ультрафиолетовые споры галактической грибницы в темном измерении. Или рассада такая мелкая, как космо–пираты, агрессоры и заватчики разума. Или в пустующем склепе, подписывая с магнитным гномом контракт в одном из отражений целостной ирреальности. Неужели судьба приведет меня в византийский храм, неужели я все забуду – или, может быть, ЗЛО в чьем-то пробужденном мозгу, и трансплантация нервов, пересадка душ, и огромный динамичный или затянутый мультфильм у иллюминатора космокорабля. Три раза сеансы на нейролептиках, вершина сознания как в гробу, из костей и кожи. Кто же этот ребёнок? Закутанный в белый саван. Движение пятидюймовых зрачков и тени за его спиной. Никакими препаратами не выбить из головы грустную звездную песню о первой матери еще не рожденной Земли. Небо разделено тобой на темную бездну, пока ты сидишь у зеркала, трюмо, кругом указателями карты из калоды таро. Ты сидишь в позе лотоса посреди танцующих брюквенных гномов, в столкновении трех зеркал. Корни деревьев свисают с хрустальной люстры, твой абажур черепа в огне, в один и тот же день мы мертвы. Помнишь ли ты меня? Который раз я уже во сне. Меделнно извиваюсь у колонны или сижу с самим собой на крышке гроба. Кладбище у меня внутри. Веришь ли ты еще в это? И кто тот человек, который меня обыскал у урны с прахом? Катание на электростуле, отъезжаю в неизвестном мне месте просыпаюсь за пару секунд до выстрела. Сквозь информационные сети и расстояния Базиль крадется и замечает меня. Звездочет ходит по стройке или по другому каналу, все выложено неоновыми материями, на соседнем проспекте – балет с истлевшими душами. Утром стук в дверь, на пороге - Бригада Надзора. Под окном их машина, прячусь у себя в комнате. Два женских голоса превращаются в один мужской, езда по туннелю за тусклым желтым светом. Огонь ядовитых микробов выплеснулся из пустой чаши на белую равнину страницы. Снежная королева в красном искрящемся платье на ступенях ледяного дворца, белая роза в пенящемся льду, в кувшине
кипящей кислоты. Эти фонари светят светом психушек. В этих окнах свет коридоров морга. Дерево это с гнилыми отравленными плодами, голое, без листьев посреди лета. О, нереальность. Невидимая стена из поджарого сухого воздуха как искуственная молния. Улетаю в безвременном прыжке вниз, не надо мысленных конатктов и самолетов бумажных в окно, я чувствую как пол уходит из под ног. Все пути ведут к иссохшему источнику. Падаю в космолифт, по шахте вниз, ничего кроме слов - “Мне нужны лекарства” и песенных звонков в переплетениях по проводам в голове. Хочу найти аммиачного принца и уйти в пустоту, не спал четыре дня. По телевизору порошок приняли на таможне, при вскрытии обнаружили вместо него сырое мясо, кровь, подгнивший фарш слизистой сороконожки на кончике ножа. Голос за кадром комментирует, что это порох. Будь проклято телевидение психоделических миражей. Окружен демонами из вед, пьющими токсичную мыльную пену с серой из моего черепа. Кто-то в пустующей комнате ищет наши паспорта. Кто-то высасывает гной из ее холодной груди. Сквозь трансформации от Торговца Печалью до меня самого я слепну, когда цвета соскакивают в невидимый спектр. И я жду пока они исследует могильное загробное опустошение настоящего в моей голове, когда они произносят: - Верь этому. Верь всегда! Джа все еще с тобой? Забитые каналы, несоизмеримое волшебство белых цветов. Вместе с байками Айса, темнокожий, на коленях - пышная земля, красные тряпичные волосы, он сажает в землю виниловые пластинки и поливает водой. Черная женщина из африканского поселения Кана, голое тело накрытое соломой, гробница, люк в мир мертвых. Чтобы разбить сосуд на пересечении событий или расплескать ром в небесах или бросить три пенни на могилу. Это мой крест, юбилей, похороны, светится обугленное волшебство покрытое жиром, лица из шаров газовых ламп. Слепой фонарщик в пустой улице теней.


- Они что–то сделали с тобой. – Говорит она сама с собой на кухне или злобно, злорадно смотрит из окна, сигнализируя кому–то красным лазерным лучом. Они позвали и открыли мне дверь. Блестя искрой в левом дьявольском глазу, кто-то стоял с кучей денег в руке. Может ыть, смерть, выглядывающая из телевизора или раздвинувшая ноги ведьма. Это ад, матрас на матрасе в комнате из четырех серебрянных стен, а за ними - ничего. Круг сжимается в лаборатории пустоты. Айс читает библию, от этого мне очень приятно. Была ночь в тот день, тогда светила тьма, где-то луна также светит, как плавящаяся оранжевая ложка. Черные очки барона Самеди в золотой оправе с одним треснутым стеклом. Иду на кухню варить рис. Она прячет спички, я кричу на нее, кричу, что хочу жрать. Везде волшебная пища, от которой засыпаешь навеки. Невозможно выбраться из заколдованного мира. Эта спидозная сука в панике. Вызывает Бригаду Надзора и говорит им, как я опасен. Ситуация настораживает. Безопасно ли в этой помойной яме? Минуя ворота, меня выводят из машины, еще не поздно убежать. Куда? От кого? По-прежнему ли я с тобой? Кидают в в клетку без решеток, окна и плиты, Обожженый Человек ходит по камере из угла в угол, руки вывернуты за спину. Слышу, как он говорит вникуда, в стену. Вижу, как он каждый день работает в Серпантинном Такси. Наверное, также, как и тогда, когда он был еще живым…думаю о чем–то мрачном или читаю мантры, выдавленные ножом на скамье. Каждый звук ранит, минута растянулась как час. За окнами шабаш ведьм, это Долгая Ночь, где остановилось время.
Таксист исчезает, вместо него проститутка во всем белом. Силуэты прожекторов. Где бы ты не находился, ты все время в одном месте, это проклятие, физический план. Снова в одиночном пространстве, камера битком спорящих. Странно, откуда здесь Он? Может быть, это Джа Растафарай, принц Селассие или капитан Люк, играющий в острые приключения с красками ясного апрельского утра. Он уже трансформировался – это моджахед, боевик, психопат, террорист. Сидит слева от меня, курит, говорит мне о чем–то серьезном, пытается завязать драку. Астральные бои в камере под высоким напряжением, сноп искр из глаз или невидимые поля из рук. Люди напряжены, дробятся на общества, отскакивают или притягиваются друг к другу невидимым. Вижу, что один человек не настоящий, тело проявляется фотопленкой. Сны о том, как умирает город, его энергия все равно что волчок, юла с брызжащими синими волнами, он уже вышел, как и все остальные фальшивые призраки. Со мной говорит врач–эльф и улыбается. Карлик с плюшевой головой, гном из ада. Скотобойня под стробоскопами, с электрошоком и дефибриллятором. Песня о том как умирает сознание. Врач работает в пустом баре, в ожидании чего-то. Заведение на темной стороне Луны. Он телепат, во рту черный зуб, пока еще не блестит золотом. Это безысходность. Мистический врач психиатр из прошедшего будущего этой Планеты Боли. На руках мандалы с космическими картами. Сейчас он договорит со мной и телепортируется по орбите вращения, чтобы войти в созвездие дракона или южный крест на ночном полушарии неба внутри моего мозга. Врач исчезает в замкнутом биополе вселенной. Девушки в дальнем углу пытаются околдовать меня своей магией. В камере еще одна, блондинка в черном. Смотрю и узнаю ее сказочные ощущения и феерию в бесконечность, здесь я прикован к ней на невидимых нитях. Она мой Арендатор, обещала заботиться обо мне. Вспоминаю космический код, каждый свой провал. О, сумасшедшая острота этого сна. Сотни дорог к себе, внутрь, где миры и страны. Я заснул и не могу проснуться. Демоны издеваются надо мной, смеются через решетки, как уже было в прошлом. Ржавый метал на стене – это древнее место у нее голове – реальность, где нет ничего привычного. Под моими ногами выгоревший круг от сожжения святых, кабалистические знаки, пентаграммы. На меня смотрят демоны, люди в средневековых одеждах, для которых я отождествлен со спасением. Это Хофман, безумный доктотор-экспериментатор – навязчивый голос у меня в голове. Он ставит над мной опыты. Ходит за стеклянными плитами, по коридору, строит гримасы ужаса, злорадства и всеохватывающей власти. Они уже здесь. Неужели? Некоторое время позднее вижу белый дым в коридоре. Люди в немецкой форме дают распоряжения относительно меня. На улице сталкиваюсь с Ним и сразу вспоминаю, что он умер два года назад, и я был на его похоронах. Ужас легко внушается в меня, как темная навязчивая эманация моей матери. Я рассказываю ему о том, как погиб - я космический путешественник, я иду в никуда, я бреду в пустоте – это кислая щелочь внутри точек отправления сновидцев. И ее синапсы. Идем вместе через аллеи, летние сады, древняя демоническая ночь и я смотрю на многоэтажные дома, микрорайон с электричеством в каждой квартире. Мое сердце не бьется – это космическая драма. Черно-белый спектр. Где я оказался? По-прежнему ли я с тобой?
Град на каменной аллее в Порт–о–Пренс. Его смех ночью на перекрестке тридцати дорог в свете тусклого беглого фонаря. Или Жемчужный Хамелеон около кладбища в Новом Орлеане, проводник для мертвых. Я сошел с ума после смерти, здесь Он еще живой и пьет коктейли в туннелях воображения. Все вытягивается в одну линию. Я - игрок по ту сторону зеркала.
Я так и остался сидеть в том месте, где по не известной мне причине стерто небо. Где нет ни луны ни звезд.




Читатели (1036) Добавить отзыв
 
Современная литература - стихи