Сквозь стон сырой ночи, мосты блестят в брусчатке, уже в который день в полночный час бреду. Дрожит огонь свечи, не греют рук перчатки, в той комнате моей, в которой жизнь веду. И чем грустней луна, чем в ней мрачнее тучи, тем больше не могу сомкнуть глаза я в ней. Не так звучит струна, те звуки так колючи и страх пред зеркалом становиться сильней. И вытолкнут во двор, веленьем чей-то силы, иду в который раз с дождем к своей реке. Я вновь затею спор с рассудком до могилы, где счастье мне важней, в душе или в руке. Река, скажи, за что терплю я снов гоненье и от чего так тускло мне светят фонари, в чем состоит пред мной судьбы предубежденье, что тенью серых дней шатаюсь до зари. Нет места суете на вдох в моей груди, корысливый успех не бременит мне плечи и разные с мечтой моей мои пути. Я все что есть отдам за миг желанной встречи. Второй десяток лет я прожил на Земле и сорок тысяч лет искал любви без толку. Где острые глаза, что тянуться ко мне? Исподлобья блик тоски мой так подобен волку. Где странные мечты, что душу бередят? Где чистые уста, в ожогах страсти речи. Найду, ворвусь, где ты? Хоть ставил наугад. Мы встретимся, лишь жди, за нас пылают свечи.
|