Лес догорал. Дымились головёшки.
Случайный заяц в ужасе глядел
на чёрный куст облупленной морошки,
который в яме искрами гудел.
А в небе ястреб считывал квадрат,
кругами, плавно, в поисках добычи.
С тупым, к прошедшей буре безразличьем
всходило солнце, словно на парад.
Кто уцелел, а кто пропал. Беда
приходит неожиданно, нежданно,
лес наряжая ласковый и пряный
в кровавые и чёрные цвета.
Вот я иду, мне пепел жжёт ступни.
Дымятся сапоги, дымится роба.
Считать мне, видно, суждено до гроба
дымящиеся, скорченные пни.
Надежду в сердце тихую несу,
которая вспорхнёт, как птаха, быстро
и тотчас воздух разорвётся свистом,
и пёрышки повиснут на весу.
Пустой за поворотом березняк,
то там, то тут выныривает пламя,
и в деревянном опустевшем храме
хозяйничает весело сквозняк.
30 ноября 2008 г.
С-Петербург
|
