Она была собою некрасива. Порою, до смешного, неуклюжа. И шляпы старомодные носила С цветами из поблеклых, старых кружев.
И от неё невзрачно – простоватой, Украшенной смешной, нелепой шляпкой, Мужчины отходили виновато, А женщины судачили украдкой.
Шептались дамы, укрывая лица За веером: «Бедняжке так досталось! Да, видимо, природа – баловница Над ней, убогой, сильно посмеялась!
Откуда взялся этот лоб широкий? Неженственный, тяжелый подбородок? И этот взгляд пытливый и глубокий (У дам обычно он наивно – кроток).
И этот смех, до неприличья громкий, И смелость, и открытость рассуждений? К тому же эти шляпки из соломки С цветочками и прочей дребеденью…
А эти платья? Гляньте-ка, подружки: Где их берет? Чего их носит ради? Нет, не пристало этакой дурнушке В свет появляться при таком параде.
Уже немолода – у глаз морщины, А ходит до сих пор одна, без пары. И уж поверьте, ни один мужчина Ей не прельстится - этой девой старой».
Вот так они шептались в уголочке, Под зонтиками прятались стыдливо, И рдели их напудренные щёчки От взглядов кавалеров горделивых.
Она ж одна бродила в душном зале, Затем спускалась в летний сад обычно. Там, на скамье у клумбы из азалий Сидела в одиночестве привычном.
И открывала томик со стихами, Его читая раз уже в десятый, Среди цветов, среди благоуханий, Богов античных молчаливых статуй.
И будто бы совсем не замечая Ни взглядов колких, ни насмешек разных, Сидела, в книжке что-то помечая, Среди бутонов розовых и красных.
Ей были невдомёк её убогость, И платья крой. Казались ей обычным Открытость поведения и строгость, И искренность в веселом смехе зычном,
И взгляда проницательная нотка, В котором затаилась жизни драма. (Нет, не выходит так наивно - кротко Играть глазами, как другие дамы).
И шляпка, что от бабушки досталась – Пусть пожелтели кружева немного, И пылкий жар, с которым принималась Читать стихи везде и всю дорогу.
Кокетливость была ей неприсуща, (Не женщина, а жалкая калека) И никчему, что срок уже отпущен Быть старой девой до скончанья века.
Она любила вечеров прохладу, И тех людей, что в зале танцевали, Прогулки одинокие по саду, И яркое цветение азалий.
Она любила тихую погоду, Без всякого лукавства принимая. И ей казалось, что сама природа Её за плечи нежно обнимает.
Ей было невдомёк - простой дурнушке, Неженственной да неуклюжей малость, Что, будто бы играя с ней в игрушки, Природа так над нею посмеялась.
|