Последнее, что в памяти на слой из пыли, копоти и мыслей наслоилось - унылый город, ветхий и пустой. Провалом в предсказаниях сивиллы - он был печален. Осень. Листопад. Заброшенные мрачные хрущобы. Хождение вперед напоминало "в зад", с раздумием: "Куда пойти еще бы?". Река – единственное из живых существ – была там монотонна, и, глядя на нее, я вскорости привык считать себя жильцом исконным пустого места. Год длиною в день, а день - дели на жизнь, а жизнь - дели на вечер. И бомж, сказавший: "Велком ту Нигде", был бесконечно прав, и был вселенски вечен…
|