Тот первый наш вечер
(признаюсь, мой друг, тебе)
стал шагом навстречу
недоброй моей судьбе.
Всю жизнь я живу
в вонючем хлеву
и хлев этот домом зову.
Ах, если б я знал,
как неряшлива ты, мой друг,
себя б в руки взял,
когда сердце забилось вдруг.
Но ветку мимоз
я сдуру принес
и слово «люблю» произнес.
Немыслимо рано
приходится мне вставать,
давить таракана,
который заполз в кровать,
и грязь убирать,
и пол подтирать,
носки свои в ванной стирать.
А вечером поздним,
когда люди пиво пьют,
под куполом звездным,
вкушая земной уют,
я нервно курю,
пельмени варю,
на дохлую муху смотрю.
Смотрю я на муху
и думаю, что она
близка мне по духу,
что есть у нее жена,
что весь ее дом
завален дерьмом,
и с жизнью ей вышел «облом».
|
