Там, где Ленина с Красноармейской
Расходилась, когда-то орел
Воспарял. Из таблички немецкой
Узнавали: Евгений возвел,
Принц, в честь храбрых солдат гарнизона,
Почитая их верность, сей знак.
Австро-Венгрии гордой корона
И на здешних держалась штыках.
Нет нужды разъяснять: при Советах
Переплавили мигом орла
И табличку в изящных виньетах –
Власть на память управу нашла.
Об орле впрочем я мимоходом...
Дом, что ранее был за орлом
Посещался особым народом?
Пребывавшим в молчанье глухом.
Клуб глухих размещался в том доме.
Тишиной их испытывал Бог.
А отличия этого кроме,
Все людское им свойственно. Мог
И отлично трудиться беззвучный,
И учиться, и книжки читать.
Жизнь и полной была и нескучной.
По субботам клуб звал танцевать.
Заводили музЫку в подвале.
Пол вибрироровал, ритм задавал,
Он сквозь стопы входил... Танцевали
Упоенно... Был в радости зал...
И театр был народный в том клубе...
Николай Котляревский для них,
Говоривших руками, был в кубе
Станиславским... Искусства родник
Был живительным и вдохновенным.
А спектакль трагедийный «Земля»
Шел с аншлагом всегда, хоть со сцены -
Ни полслова... Сердцами внемля
Выразительным жестам актеров
Зритель в зале слезинку ронял
От катарсиса... Яростных споров
В кулуарах потом вызывал
Тот спестакль воспаленные жесты...
На гастроли театр выезжал
В Ригу, Вильнюс... Театра регесты,
Сиречь подвиги, отображал
В периодике неравнодушный
Журналист... Золотая медаль
За успехи театру... Радушный
Был прием и в столице... Как жаль:
День вчерашний не вынести в завтра...
Память вылилась в краткий этюд
О безмолвных актера театра,
В коем жестами даже поют...
|
