Маленький мальчик сидел на высоком крыльце и с упоением отдирал отставший от ступенек цемент. Цемент отдирается не всегда легко, приходилось трудиться. Капельки пота выступали на верхней губе. Лида бежала на работу, с удовольствием ощущая лёгкость ситцевого платья, обнажённость рук и ног, всегда немного смущающую после зимнего снаряжения. Мальчика Лида видела каждый день, когда бежала на работу. Она подмигнула ему и проскочила мимо, но тут же обернулась. Что-то в мальчике поразило её сегодня. Она внимательно оглядела его и удивилась. Мальчик сидел, свесив ноги с крыльца, именно эти ноги привлекли её внимание. Выглядели они весьма странно. Высокие резиновые боты, изрядно купить новые туфли. Хорошо же ей в босоножках, а вот бедный ребёнок парится в этихужасных ботах. Лида вошла в коридор, постучала каблучками в свою дверь, а потом вошла и села за стол. — Надя! — Да? — Надя, ты знаешь, там… Надя была взволнована рассказом. — Идём, посмотрим, он ещё сидит? Мальчик сидел. Лида с Надей подошли. — Мальчик, а где работает твоя мама? — Нигде. — А скажи, тебе жарко в этих ботах? Мальчик с интересом посмотрел на боты, потом на Лиду с Надей, потом снова на боты исказал: — Жарко. Девушки смущённо переглянулись. — Было бы неплохо вообще-то. Мальчика уже не интересовал цемент. Маленькие красненькие туфельки предстали в его воображении в виде современных необычных и заманчивых игрушек. — Вы мне их дадите? Но девушки вдруг ушли, оставив ребёнка в недоумении. Мальчику стало обидно, он скривил губы и собрался заплакать, но тут большая чёрная бабочка села на стену и красные туфельки отодвинулись на задний план. Лида с Надей вернулись к своим столам и принялись рыться в сумочках. Рита сидела рядом и наблюдала. — У вас, что сегодня, день великого лентяя? Надя наклонилась над столом Риты и Рита вмиг превратилась в монумент любопытств. Однако, через некоторое время глаза у Риты заблестели, она воодушевилась и тоже полезла за суочкой. — Сколько же у Вас есть? — 8 рублей 50 копеек. — У меня есть 3. Этого должно хватить на самые лучшие. Перерыв почему-то никак не приближался. Рита несколько раз выбегала, посмотреть там ли мальчик. Мальчик был там. Он энергично колотил своими ботами по крыльцу и гудел. Лида уже смотрела на этого мальчика глазами затуманенными от избытка чувств и прилива великодушия. Ей казалось, что она способна сделать для этого мальчика всё, что в её силах, и даже то, что не в её силах. Мальчик слез с крыльца и пошёл за Лидой. — Нет, не сейчас, а когда будет перерыв. Ещё через час. — А сколько это час? — Час это 60 минут — А 60 минут это много? — Нет, не очень. Лида еле ушла, оставив мальчика. Тогда вышла Рита. Мальчик показался ей необыкновенно славным и таким несчастным, ей ужасно захотелось пожалеть его. Она погладила его по головке и сказала: — Мальчик хочешь туфельки? — Хочу. Красненькие. Или беленькие. Рита засмеялась и побежала на работу. Ребёнок в недоумении растопырил ладошки и скривил губку. Но тут вышла Надя: — Мальчик, ну а как тебя зовут? — Петя. — А как зовут твою маму? — Мама. Надя засмеялась.Петенька засопел. Ротик у Петеньки раскрылся, из глаз брызнули крупные блестящие слёзы и Надю оглушил мальчишеский рёв. — Ну что ты, Петенька, милый, хороший мой мальчик, что с тобой? Надя прижала голову ребёнка к груди и жалость, и нежность к этому чужому ребёнку до боли сжали что-то внутри неё. — Что ты, мальчик, что ты… На счастье появилась Рита. Пошли сейчас. Осталось 15 минут. Ничего Лидка придёт следом. Они схватили мальчика за обе руки, и ещё плачущего, спотыкающегося, потащили по тротуару. Лида сидела, как на иголках. Она была уверена, что девочки купят совсем не то, что надо, они обязательно купят не то, что надо. А уйти раньше никак нельзя. Но, хоть стрелка на часах почти не двигалась, к половине первого она подползла. Лида сорвалась с места, будто её укололи. Она выбежала на улицу и тут же наскочила на какую-то женщину. Женщина схватила её за руку и спросила: — Девушка, Вы не видели мальчика лет четырёх? — В ботах? Лида улыбнулась самодовольно и торжествующе. В ботах! В ботах, видели? — Да видела. Мои подружки пошли с ним, покупать ему туфельки. Лицо женщины изменилось. Глаза зло сузились, губы сжались, по лицу поползли красные пятна. — Какие туфельки? Лиде стало не по себе. Голос женщины был подозрительно спокойным. — Красненькие. Со шнурочками, — залепетала Лида, — сейчас жарко, ему нужны туфельки… — А кто вы такие, кто дал Вам право лезть туда, куда вас не просят. Может быть я лучше знаю, что нужно моему ребёнку. — Где ребёнок? — Он в магазине. Мы хотели, как лучше. — Идёмте. Лида шла, еле поспевая за женщиной, бездумно и тяжело ступая, не ощущая весеннего тепла, летнего платья, золотистой зелени первых листьев. Они ещё не подошли к магазину — Рита с Надей шли навстречу, держа каждая по одному боту и по одной ручонки мальчика. Глазки его сияли, как его красные новые туфельки на ногах. Женщина стала бледно-серой и очень усталой. Она подошла к ребёнку, подняла его на руки и стала снимать его новые туфли. Ребёнок не понимал. Он поднял личико на мать и сказал: — Мама, тёти купили мне туфельки. Мать протянула туфли девочкам: — Возьмите. Девочки, как во сне взяли туфли и одновременно протянули каждая по боту. Мать методично взяла сначала один бот и одела его на одну ножку, потом второй и одела на вторую. И ребёнок понял. И он закричал. Он кричал горестно, икая, захлёбываясь, пытаясь что-то сказать. Мать стояла, опустив голову, казалось, не замечая крика. Потом медленно подняла голову, увидела, что девчонки ещё здесь, удобнее устроила ребёнка на руках и твёрдо, глядя прямо перед собой, понесла его, несчастного, плачущего, переживающего своё первое горе. А Чижик знала, что Миша не только замечательный врач, и не только хороший друг, Чижик знала, что он к тому же замечательно красивый человек.
