Воскресенье, и плачет свеча,
В храме божьем, и славят Христа.
И молитва моя горяча,
И пришёл я сюда неспроста.
Смотрит в сердце моё Гавриил,
Меч, в деснице сжимая, как крест.
Эх, Архангел, с тобой я б дружил,
Я ж один в этом мире - как перст.
Был я воином в жизни другой,
А теперь пред тобою стою,
Чтобы сон свой найти и покой,
Возвратить, чтобы душу свою...
Я расстрелы смотрел не в кино,
И себе рыл могилу не раз...
Но я выжил смертям всем назло.
Повезло? Не понять мне сейчас...
Не забыть до конца моих дней,
Как мечтал я про хлеба ломоть,
Дистрофией сражённых детей,
И червей, пожирающих плоть.
Не забыть, не забыть, не забыть
Вой отчаянья, бьющихся вдов!
Не забыть, не забыть, не забыть
Матерей, схоронивших сынов!
И мешаю я с водкою боль,
А потом - выгоняю слезой.
Двести грамм, для меня - как пароль,
В мир войти, где обещан покой...
И ко мне с фотографий тогда,
Сходят души погибших друзей,
И событий былых череда,
Оживает в квартире моей.
Посидят и уходят друзья...
А меня, как бы я не просил -
В мир иной не берут. Им нельзя...
Вот молюсь тут за них, сколь есть сил..
Разрушаю доктрины в себе...
Покаяниям нету числа...
Эх..., у нас по солдатской судьбе,
Плачут только лишь колокола...
Чья вина? Чья вина? Чья вина?
Дай, Архангел, мне точный ответ!
Пьём мы горечи чашу до дна,
Да, наверное, дна в чаше нет!?
|
