Мы шли по тропе, вдруг, большая свинья. Огромное рыло, опешил и я! Я в жизни не видел «грузинских» свиней. Худая, и черные пятна на ней! Но главное, морда – «пятак» муравьеда, Длиннючий такой, и оскал людоеда! Ну, думаю, влипли, опять, твою мать. Прошли весь Кавказ, и в конце умирать! Стоим вчетвером: Витя, Женя и я, А прямо напротив, большая свинья! Напряг, мы ж в гостях, Стыдно первыми в драку. Стоим, ожидаем зверюги атаку! Ну я, как всегда, стою посредине. Топор на боку ощущаю поныне! Я пальцем откинул верхушку чехла, Уж бить, таки в лоб, и наверняка! Не то, что бы я растерялся средь гор: В руках «альпиншток» и железный топор! Но все же в лесу, среди каменных скал, Подгузник как раз бы и не помешал! По опыту знаю, чем больше стоишь, Тем больше боишься и больше дрожишь! Тогда, вдруг, тихонько ей Женя сказал: Мадам, не свалили б вы в сторону скал! Пошла вон, зараза! – тут я закричал, Мы только что «сделали» свой перевал! Нас кушать нельзя, мы костлявые очень. Двадцатый уж день мы в горах, между прочим! Свинья знала русский! Хвостом шевельнула, Похрюкала грозно, и в чащу нырнула! И думал я молча зверюгу кляня: Ты, просто скотина! Ну, ты и свинья! Достойных ребят в лесу напугать. Ты просто свинья! И свинья, твоя мать! Еще два часа мы бродили как козы, Свинью понося, рассыпая угрозы! И только в поселке узнали, что зря. Домашней была та большая свинья!
|