О Боги, за что?! Я ведь только избавить просила Меня от его ненавистных, противнейших ласк, Я бегством спасалась... Когда же оставили силы, Меня он поймал, и самой я себе поклялась,
Что лучше умру, чем достанусь ему! Лишь сказала – Дыханье иссякло, последние силы ушли, И нежное тело корою покрылось внезапно, И ноги уже не могла оторвать от земли,
Корнями они прорастали всё глубже, а руки, Простёртые к небу в мольбе, вдруг покрылись листвой, В тоске вырывались из горла бессвязные звуки, Горячие слёзы застыли, стекая, смолой,
Не в силах теперь оттолкнуть его дерзких ладоней, Что шарят по телу, которое стало стволом. Застыли волнистые складки льняного хитона, Лишь только они мне помогут бороться со злом.
С подругами милыми мне не водить хороводов И песен не петь под кифару на летнем лугу, Не пить виноградного сока, а только лишь воду, И то дождевую, что корнем достать я смогу.
Зачем мои ветви ломает он грубой рукою? Уж лучше б меня топором он под корень срубил... Когда же оставит меня, наконец, он в покое? Иль мало ему, что всю жизнь он мою загубил?
|